Тётя Маша в общаге: уборщица, которую трахают студенты

< Эротический рассказ от первого лица зрелой женщины

Я — Маша. Сорок восемь. Муж ушёл к двадцатилетней, когда мне было сорок. Оставил долги, пустую квартиру и двоих детей, которые тут же разлетелись. Осталась одна: морщины у глаз, седина под рыжим, грудь четвёртого размера, тяжёлая, как спелый арбуз, бёдра широкие, задница колышется при каждом шаге. Не модель. Спелая груша, готовая лопнуть от сока.

Работы приличной не нашлось. Пошла уборщицей в студенческую общагу. Копейки, зато койка в подсобке и еда в столовке.
А ещё — мальчишки. Молодые, наглые, с телами, от которых у меня, старой дуры, перехватывает дыхание.

Первый день. Утро.

Семь утра. Синий халат, ведро, швабра. Третий этаж, блок на четверых. В одной комнате — трое.

Дима — высокий брюнет, дракон на плече, глаза цвета мокрого асфальта.
Слава — блондин, мускулы, как у статуи, вены на руках.
Коля — худощавый, но взгляд режет до костей.

Стучу. Захожу. Они в трусах, сонные, волосы торчат.

— Тёть Маш, вы новая? — Дима потягивается. Трусы натягиваются на бугре. Даже в полудрёме — внушительно.

— Да, милый. Полы помою, не мешайте.

Они не мешают — смотрят. Я нагибаюсь за ведром, халат задирается, открывая бедра в тонких чулках. Слава тихо присвистывает:

— Тёть Маш, а вы ничего… Для своих лет — огонь.

Щёки горят, но внутри тепло. Давно никто не флиртовал. Мою пол, они завтракают. Коля подходит ближе, «случайно» задевает бедром.

— Простите, — говорит, но ладонь скользит по моей заднице и задерживается.

Отстраняюсь, но не резко. Сердце колотится.

Вечер. Кухня.

Пиво, музыка, девчонок нет. Только они трое.

— Тёть Маш, садись! — кричит Слава.

Отказываюсь, но уговаривают. Сажусь, глоток. Разговоры о девчонках, о сексе. Дима хвастается:

— Вчера в душе одну трахнул, орала на всю общагу.

Смеюсь, но между ног влажно. Давно не было мужика. Коля наливает ещё:

— Тёть Маш, а вы с молодыми пробовали?

— Детка, я вас всех могу научить.

Переглядываются. Дима встаёт, подходит сзади, кладёт руки на плечи.

— Научите? — шепчет. Пальцы спускаются к груди.

Не сопротивляюсь. Соски твердеют. Слава и Коля смотрят, глаза горят. Дима расстёгивает пуговицы, халат падает. Лифчик старый, кружевной. Грудь вываливается, тяжёлая, соски тёмные.

— Ого, тёть Маш, какие сиськи! — Слава хватает, мнёт, берёт сосок в рот.

Стону — громко. Коля целует шею, рука в трусах — я мокрая.

— Мальчики… — бормочу, но ноги раздвигаю.

Снимают всё. Я голая на столе, ноги на ширине. Дима лижет киску — язык быстрый, крутит клитор. Кричу, хватаю за волосы.

— Лижи тётю Машу!

Слава суёт член в рот — толстый, пахнет мускусом. Сосу жадно. Коля мнёт задницу, палец в попку — больно, но приятно.

Меняют места. Слава входит сзади — одним толчком, растягивает, долбит глубоко. Дима в рот, Коля в руки — дрочу.

— Трахайте меня! Тётя Маша ваша шлюха!

Кончают: Слава в меня, Дима на лицо, Коля в рот. Глотаю.

Утро после. Душ.

Прихожу пораньше. Ждут в душе. Общага пустая — выходные. Раздеваюсь сама, встаю под струи. Вода смывает стыд.

Дима мылит — руки по сиськам, животу, между ног. Слава сзади, член упирается.

— В попку хотите?

Киваю. Смазывает гелем, входит медленно. Больно, потом — блаженство. Дима спереди в киску — двойное. Кричу от оргазма. Коля снимает на телефон.

— Рвите тётю Машу!

Долбят часами. Кончают везде. Я в сперме, счастливая.

Теперь
Убираю — и обслуживаю. По одному, по трое. Слухи разлетелись — приходят другие. Не отказываю.

В 48 я снова женщина: зрелая, опытная, ненасытная.
Общага — мой рай.
Полы подождут.